Даша Кудрявцева - Милана Грей: полукровка [СИ]

— Девчонка, победившая черного мага, — сквозь зубы проговорил мужчина. — Я тебе дал эту славу, я и заберу! — крикнул он и махнул палочкой в сторону стола.

Я вскочила и ослабила удар: «Бэк». Но мне все равно пришлось отбежать. Заклинание ударило в стол, и он, проехавшись, влетел в стену и треснул. Треснул большой, толстый дубовый стол, которому, казалось, ничего не страшно.

— Да пошел ты! — крикнула я и использовала заклинание «Айдам».

Затуманив его зрения на пару минут, я перебежала в кладовку учителя. Из класса донеслись проклятья, а потом крики: «Бомбс», «Бомбс»… Грохот, треск, а потом голова деревянного человека выбила дверь в кладовую. Я шмыгнула к шкафу. Прижимаясь спиной к задней его стороне, затаила дыхание. Стук сердца бил по ушам, он громыхал, я могла поклясться, что маг тоже слышит это частое громкое сердцебиение.

— Ты глупая, — спокойно начал мужчина, медленно шагая по комнатке. Его шаги эхом разлетались по маленькой кладовой. — Жертвуешь собой из-за девчонки, которая все равно не выживет. Если я тебя сейчас не убью, то ты так, долго не проживешь, думая только о других, — слова спокойно лились из его уст. Злость, обычно наполнявшая его голос, исчезла. После каждого предложения он делал паузу и прислушивался. — Хотя, сколько тебе? двенадцать? тринадцать? А ты так отважно борешься. Но очень глупо, необдуманно… Могла бы стать бездушной, ты бы ему понравилась, — его слова били меня словно плетью. Я стиснула зубы, подавляя злость. — А еще больше ему бы понравилась твоя душа.

Во мне все взорвалось, и я почувствовала, как ненависть бежит по венам. Адреналин взбудоражил кровь. Я вылетела из-за шкафа. «Окаменей!» — выкрикнула я, взмахнув палочкой. Маг послушно застыл.

— Бездушные сломали мне всю жизнь, лишили родителей. Я никогда, никогда даже думать об этом не буду! Слышишь?! — кричала я, идя на мага, мечтая выместить всю ненависть на нем.

— Слышу, — уголки его губ поползли вверх. «Откинься», — взмахнул палочкой маг, и я влетела в шкаф, за которым недавно пряталась. — Глупая, не все заклинания так просты, чтобы их можно было так просто украсть.

Я сползла по сломанным полкам на каменный пол. Меня тошнило, а в глазах все закружилось. Только сейчас я заметила, как тут холодно. Бледный дым шел изо рта, которым я глубоко и жадно глотала воздух.

Я встала на карачки. На губах соленый, металлический вкус крови. Маленькая алая капля упала с губ и ударилась о пол, казалось, с такой силой, что я на мгновение оглохла от грохота, рухнула. Холод пола у виска держал меня в сознание. «Откинься!» — крикнул маг, и я снова влетела в изуродованный шкаф, тот затрясся. Спина жутко заболела. Лежа на полу, я видела, словно сквозь туман, как маг идет ко мне. Он оттолкнул ногой мою волшебную палочку и нагнулся надо мной. Я тяжело повернула лицо к нему, его губы растянулись в ухмылке. Он выпрямился и ударил кулаком по шкафу. С оставшихся полок все рухнуло вниз. С грохотом на меня свалились книги, и в ногу вошел кусок деревянной полки, я закричала от боли. «Бомбс!» — крикнул маг, пол подо мной подорвался, я подлетела и перевернулась. Кусок полки задел шкаф и порвал мне кожу, я опять закричала. Слезы застелили и без того мутный взор.

— Милана! — послышался голос Оливера в дверях. Громче его слов я слышала свое дыхание, словно находилась в дешевом акваланге под водой на глубине нескольких километров.

— О, защитник, — усмехнулся мужчина.

Он взмахнул палочкой. Я прокляла себя из-за бесполезности. Я не могла пошевелиться и уже почти ничего не видела.

— Не смей поднимать руку на моего брата, урод! «Айдам!» — крикнул Фред, ворвавшийся в комнату.

— Милана, — подлетела ко мне Оливия.

Она дотронулись до меня. Ее руки были ледяными. «Бомбс!» — крикнул Оливер, и послышался звон, треск и громкий хлопок. Что-то тяжелое рухнуло на пол.

— Оливия, достань палочку, — приказал Оливер.

Боль все сильнее и сильнее расходилась по телу, взрывалась в голове и заглушала другие звуки. Сердцебиение, дыхание — все затихло. С пола меня подняли, и я почувствовала тепло через грубую ткань пиджака. В голове произошел последний взрыв, и все исчезло.

Я позволила себе проваливаться во что-то мягкое, обволакивающее. Я как будто очень сильно хотела спать и, вот, наконец, легла в теплую мягкую постель и заснула…

Я очнулась в идеальной тишине, попыталась чем-нибудь пошевелить, чтобы убедиться, что жива, но тело отказывалось меня слушаться. К удивлению, никакой паники. Голова еще была не в состоянии размышлять, так что вместо того, чтобы испугаться, я была спокойна, неестественно спокойна. Первое, что я почувствовала, это то, что на ноги что-то придавливает. Заскрипела дверь, и сразу же тяжесть с ног пропала.

— Нашел? — спросила девушка.

Оливия. Ее голос был сонным и усталым, а еще тихим-тихим. Я потянулась к ней, не руками, а мыслями. Именно она сможет вытащить меня отсюда, из искусственного спокойствия.

— Да, — ответил ей Оливер.

Послышались его шаги и шум чего-то ехавшего, колес… вроде велосипеда. Голоса

Оливера и Оливии были последним, что я слышала перед потерей сознания, и первым, что услышала, приходя в себя. Мне очень хотелось открыть глаза. Я почувствовала, как холодные тоненькие пальчики взяли меня за руку, это дало мне сил, но хватило их только на то, чтобы дернуть рукой.

— Милана, Милана, — звала Оливия, еще крепче сжимая мою руку. Ее голос стал громче.

Я стремилась к ней, и сознание обрело власть над телом. Тело! Мышцы ужасно болели, все болело. Я сразу же распахнула глаза, свет ударил по ним. Я лежала на диване в комнате дяди Джеймса, рядом на стуле сидела Оливия с красными, опухшими глазами. У двери стоял Оливер, его прекрасная белая рубашка и пиджак были в крови.

— Оливер, у тебя кровь, — хрипло прошептала я. Это звучало так жалко и тихо, что я была уверена, он меня не услышал.

— Да-а-а, — протянул он, проводя по засохшим пятнам рукой. — Милана, прости, я должен уйти, а то Фред один не справится, — он стиснул челюсти, провел по мне взглядом и вышел.

— Оливия, — начала тихо я. — Ты так ждала этого бала, а тут… Еще и меня пришлось спасать,

— сказала я, а потом сделала вывод: — Глупая я, одни проблемы со мной.

— Дура ты! — заплакала Оливия. — Мы так за тебя переживали. Мы чуть с ума не сошли.

Когда нам Эван сказал… — подруга шмыгнула носом. По ее щекам, не переставая, текли слезы, а голос дрожал. — А когда мы увидели кровавую дорогу… — Оливия зарыдала сильнее. — Дура ты!

Сорвавшись с места, она упала мне на ноги. От удивления мои глаза широко раскрылись.